Паломнические заметки верующего человека — это всегда в каком-то смысле дневник. Совсем мало в нем бывает собственно «туристического»: каждое событие в пути, каждая подмеченная деталь вызывает звучание душевных струн — погружение в себя, размышление над смыслами евангельскими. И читать такие истории хочется потому, что дышит, бьется в них та жизнь, в которую окунается, как в чистую прохладную воду, человек, оставивший житейские заботы и устремившийся к святыне.
Рассказы нашей прихожанки, Татьяны Соловьевой, о ее путешествии по местам земной жизни Спасителя мы начали читать в редакции в рождественские дни. И — словно и не было за окном холодного, снежного января. Сложно даже сказать, чего в этом ощущении больше — тепла пыльной, знойной, пестрой и гостеприимной Святой Земли или тепла человека, принесшего всё это в своем сердце в родной дом и свой приходской храм.
* * *
Октябрь 2016 года, по приглашению близких друзей я еду на Святую Землю, в Израиль.
Это третий за мою жизнь приезд сюда, и в этот раз мне очень хотелось построить свое пребывание осмысленно. Паломнический маршрут, который я себе запланировала, состоял в основном из однодневных перемещений, с ранним подъемом и поздним возвращением. Понимала, что главное — не суетиться и как можно внимательнее готовиться накануне ко дню следующему. К молитвенному правилу добавила чтение тех эпизодов из Евангелия, где явно говорится о местах, которые собиралась посетить.
За окном машины мелькают на английском языке и иврите названия — мы уже едем по земле, где ходил Спаситель. Кажется, что Израиль много отдыхает. Странно видеть: местных жителей, похоже, мало трогает, что места эти святые, особенные, что кто-то преодолевает многие тысячи километров, чтобы прикоснуться к ним. Коммерческое использование этих мест без благоговения встречается очень часто. Исключение составляют православные обители, храмы, подворья, где ты чувствуешь особое тепло.
Мне хочется не просто посетить важнейшие места евангельской истории — в сердце горит желание пройти самой по Его дорогам, подышать воздухом того особого и сильного ветра гор и пустынь, которым Он дышал, почувствовать живительную влагу вод Иордана, поплакать у отполированного Камня помазания близ Его Гроба, побывать в Гефсиманском саду под двухтысячелетними оливами, пропыленными и помнящими Его слезы и слезы Его Матери, запомнить, каким окажется Галилейское море, когда я увижу его впервые…
Я была исполнена решимости: не остановил и недавний теракт в Иерусалиме, произошедший на пересечении трамвайных и автомобильных дорог — как раз там, где, по обыкновению, мы с израильской подругой Ритой пересаживались с трамвая на автобус. Безусловно, благоразумие нужно, но жизнь в Израиле каждый день таит опасность террора, и выбор один — либо не ехать, либо не бояться. Только Господь ведает, как заканчивается Книга нашей жизни…
Часть моих друзей живет в Галилее, где Господь прожил более тридцати лет. Город называется Афула и находится в двенадцати километрах от Назарета. Из окон многоэтажек видны и сам Назарет, и гора Фавор, где произошло преображение Господа. Очертания этих мест очень графичны и легко узнаваемы. Когда я услышала от друзей, что в Нацерете (так название города «Назарет» звучит на иврите) можно хорошо «закупиться» продуктами и что они туда ездят практически еженедельно, моему волнению не было конца: «Вот так просто взять и поехать в Назарет?».
И вот в одну из суббот мы едем из Афулы в Назарет — город Благой Вести о рождении Спасителя. Хотя точнее было бы сказать, что Назарет — город двух Благих вестей. Первая — о рождении Господа, а вторая — о Его миссии, о которой Он впервые говорит в синагоге (см.: Лк. 4, 16–30). Когда я перечитывала эту главу Евангелия, она потрясла меня тем, что Господа могли убить раньше — не в Иерусалиме, а в Назарете. На три года раньше... На ночном богослужении в нашем храме с 31 декабря 2016 на 01 января 2017 года отец Нектарий читал это место из Евангелия, и я мысленно опять побывала и в синагоге, и в Назарете... И всё стало удивительно близко — наш храм, далекий город и события, происходившие две тысячи лет назад…
В Назарете я предложила друзьям всем вместе посетить «Кфар Нацерет» — «Деревню Назарет», музей под открытым небом, который представляет собой израильскую деревню, реконструкцию жизни израильского народа в I веке от Р.Х. Хотелось окунуться в атмосферу двухтысячелетней давности и увидеть аутентичные подробности той жизни. И хотя друзья мои инославные, идея им понравилась; оказалось, что, будучи местными жителями, они не только не бывали в этом музее, но и они не знали о нем.
Нужного количества говорящих по-русски экскурсантов не оказалось, и нам предложили экскурсию на английском. Идем сначала в залы, где рассказывается об истории создания этого музея. В них представлены археологические находки древних времен. Потом переходим из светлого пространства в зал, где нет света. Гид подводит нас к нише. Там за огромным стеклом, подсвеченный, стоит крест, изготовленный так, как он делался для казни в те времена. Экскурсовод подробно рассказывает, чем отличалось распятие на кресте вниз головой от распятия головой вверх, что ощущал человек, который висел на кресте несколько часов, что происходило с его печенью, сосудами. В этих муках некоторые висели по нескольку дней!
Переходим к стендам, на которых представлены средства пыток, доспехи воинов Римской империи. Аутентичные экспозиции холодят дыхание. Представила Господа нашего на Кресте и дальше идти не хотела.
Иисус же обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие (Лк. 23, 28–29)…
Я вышла на воздух одна. Моя экскурсия еще ходила по залам.
Стояла полуденная жара, пахло откуда-то кизяком, смеялись дети, прошла мимо другая экскурсия. Господь позаботился о нас — жизнь вокруг продолжалась.
Вышел веселый гид, до уха моего донеслось слово «легенда».
Я посмотрела на свою подругу Бэлу. Привыкшая проводить это время дня под кондиционером, она тяжело переносила 36-градусную жару и старалась идти по теневой стороне. Нас повели по реконструированному поселению начала нашей эры.
Идем тропками по деревне. Мимо нас гонят стадо овец. Пастух — колоритный, с выразительным носом и глазами, здоровается на иврите и улыбается, позволяя сделать фотографии. А вот и загон для скота — ближе к пещере, где в непогоду может укрыться пастух с овцами. Вдали сеют зерно, кто-то давит созревший виноград, кто-то стрижет овцу, женщины готовят еду и прядут на станках ткани для одежды и быта. Недалеко от всего житейского — гроб (место старинного иудейского захоронения в натуральную величину в скале) с отваленным камнем круглой формы, непосильным для подъема одним человеком.
Кто-то из экскурсионной группы пошел внутрь гроба и даже стал там фотографироваться. А я всё думала о тех, кто наверняка когда-то был положен в этот гроб. «И рекий ми яко земля еси и в землю отыдеши, аможе вси человецы пойдем…»
Путь по реконструированной деревне продолжается. Нам объясняют бытовые и технические подробности жизни той эпохи. Пробегает стайкой ребятня, осаждает незамысловатые качели. Дети — красивые, веселые, загорелые, в выцветших холщовых не очень чистых одеждах — снуют вокруг, оживляя картину полудня, когда движение скота и людей практически замерло.
Мы узнаём о природных красителях нитей, пряжи. Можно самим попробовать отжать масло, подавить виноград, постолярничать, помесить глину, оседлать ослика. В жилищах того времени, куда нас ведут, каменные скамьи, столы, глиняная посуда, сосуды с маслом для освещения.
Идем по террасам виноградника, маслин, инжира, фиников. Поднимаемся всё выше и выше, пока, наконец, нас не приводят к зданию, построенному из природного камня, практически в форме куба. Гид говорит, что это воссозданное типичное здание синагоги такого поселения.
Синагога небольшая. Каменные выступы скамей со всех четырех сторон, крыша поддерживается колоннами, маленькие окна почти на уровне потолка. Места священника и алтарной части нет — вернее, всё это обозначено низким столом, на котором разворачивали Тору. Тора хранилась в отдельной крохотной комнатке.
Мне вспоминается Евангелие… Господь пришел в Назарет, где был воспитан, в субботний день вошел по обыкновению Своему в синагогу и встал читать.
Ему подали Книгу пророка Исайи, и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: Дух Господень на Мне; ибо он помазал Меня благовествовать нищим, и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное (Лк. 4, 17–19).
Это была первая проповедь Иисуса Христа, где Он говорил о Своем мессианстве.
Все были удивлены словам благодати, исходившим из Его уст. Иудеи ждали Мессию. Пророчества Исайи, которые Он зачитывает им вместо священника, заставляют их сердца отзываться радостью: вот Он — перед ними! Но проповедь продолжается, и звучат слова Христа о том, что никакой пророк не принимается в своем отечестве (Лк. 4, 24). Услышав это, все внезапно исполняются ярости. Как это напомнило мне вход Господень в Иерусалим, когда Его встретили, как любимого Вождя, Царя, а потом случилось предательство Иуды и суд по злобе...
От любви до ненависти действительно только один предательский шаг. Голгофа явлена уже здесь в Назарете — в этой тесной синагоге.
Помните, как иудеи выгоняют Его из Назарета и ведут на вершину горы, на которой был построен город, чтобы свергнуть Его? Как быстро возникает у них намерение убить Того, Кем они только что восхищались!
Слышу, как гид говорит: «Существует легенда (опять это слово «легенда», оно режет слух и заставляет волноваться сердце), что Иисус спрыгнул с этой горы». На иврите ее название звучит как: «Хар Ха Квица», в переводе — «Гора Прыжка». Но если бы вы увидели эту гору, то поняли бы всю самоубийственность такого «прыжка». Огромные валуны, камни и сама гора почти 400 метров. Для православных это Гора Свержения — место, где могли убить Господа. Но на нее мы поднимемся в следующий раз.
Татьяна Соловьева
Петропавловский листок, №23 февраль 2017г.
Продолжение следует